воскресенье, 11 ноября 2012 г.

Alter Ego


Золоченое крыльцо отливало всеми цветами радуги.  Винтажные вензеля, украшающие сей древний артефакт искуснейшей работы именитых мастеров прошлого, медленно, из одного столетия в другое, обсыпались, роняя золотой песок на землю.


Шелестя подбитой горностаем мантией, показался сам хозяин дома. Вид, открывающийся перед взором императора, был величественен и широк. Река, виляющая руслом по холмистой местности, и разбитый перед дворцом сад-лабиринт, покоящийся под  дымкой тумана, оставляли ощущение затерянности во времени.

Могущественные некогда горгульи, высовывающие свои мордочки из стен, и призванные охранять дворец от злых духов, потеряли свою силу и застыли безжизненными памятниками, за ненадобностью. В отличие от них, император оставался жив, несмотря на свою принадлежность вечности. 

С тех времен, как Кентавр, специально привезенный для развлечения гостей, был помещен в лабиринт, много изменилось. Статус кво устраивал обоих. Дворец принадлежал  Императору, Лабиринт - Кентавру. Естественно,  последний пользовался дурной славой. Никто не возвращался оттуда живым, но многих неумолимо тянуло на встречу с чудищем, поскольку существовало поверье, что тот, кто пройдет лабиринт, познает себя. Однако карта лабиринта была утрачена навсегда, если вообще существовала, и на прокорм Кентавру хватало желающих.

Император наблюдал эту картину не одно столетие, все-таки номинально лабиринт принадлежал ему. И однажды, решив покончить с мучительным соседством и изменить все в одночасье, ринулся навстречу Кентавру.

Проблуждав до ночи по живому и вечнозеленому лабиринту, император устроился на ночлег. Зажег фонарь, привлекая беспокойных мотыльков. Запели свои песни сверчки, вольный теплый ветер шелестел по листьям деревьев, и казалось, нет момента более красивого и живого, чем этот.

Так прошла ночь, а Кентавр так и не обнаружил себя. Можно было подумать, что он умер.
Но поверить в это было непросто, ведь Император видел собственными глазами, что никто из лабиринта не возвращался.

Он отказывался верить, что столько времени его драгоценной жизни прошло в заблуждении относительно природы того лабиринта, который он некогда построил сам.

среда, 7 ноября 2012 г.

Лимонад

Ночной рейс задерживался. Прохладный морской воздух раздувал полы френча, прокрадывался под рубашку, выдыхая через отверстия для запонок на рукавах. Ботинки отливали бордовым цветом, отражая, как в зеркале, свет фонаря в необычайно темной для этого времени года ночи.

Неясное томление, ожидание, смешанное с тревогой, растворялось в густом воздухе, подхватывая запах отработанного топлива, вырывающегося из лопастей только что приземлившегося самолета. Прямиком из неба. 

Невыносимая мысль о побеге сковывала душу, выпрыгивая наружу скорченным бантиком неоправданных надежд. Новый свет разливался по темным и заплаканным закоулкам сознания, подталкивая легкую и стремительную силу земли пробиться сквозь многослойную пелену, словно через полосу препятствий и прорваться наконец к источнику света и соединиться с ним в полете. 

Дорога предстояла недолгая, но решающая. Не успел раствориться дым от сигареты, зарницей сверкнувшей в воздухе и потухшей в невидимом пространстве, как тень Регулировщика двинулась навстречу самолету, и, выполнив вымуштрованный маневр, застыла на оголенной земле. 

Началась долгожданная загрузка. Ботинки с бордовым отливом неторопливо двинулись к металлической птице, стараясь тактильно запомнить последние перед взлетом ощущения от соприкосновения с землей. 

Привычные двухслойные окна иллюминатора, собственный взгляд, цепляющийся за землю, рассеивающийся полумрак раннего утра и накатывающая бодрость, необъяснимая бодрость. Волей-неволей все очень скоро изменится, и волнующее предчувствие будоражит душу.

Разгон и мгновение - отрыв от земли, мягкое чувство невесомости, сосредоточенное и неуклонное движение вверх, рассекая крыльями толщу облаков. И то, что на земле казалось таким громоздким и внушительным, сейчас же обнаруживает свою уязвимость, балансируя в слоях атмосферы, томясь в ожидании и неизвестности, пока, наконец, не покажется его величество Солнце, разливаясь в бездонном надоблачном океане, являя себя полноправным хозяином своей обители. В душе прорываются аплодисменты! 

Выбор предстоял несложный - оставаться транзитным пассажиром, путешественником из одного континента в другой, презревшего определенность и материальность, либо позволить себе стать частью этого мира, обрести корни и разделить судьбу своего народа.

среда, 31 октября 2012 г.

Конъюнкция

Ключ повернулся в дверной скважине вокруг своей оси, потом еще раз, и дверь приоткрылась. Свет из парадного подъезда вычертил прямоугольник на полу темной прихожей, и незнакомец сделал шаг внутрь. Позади него, громко и размашисто дыша, вошла собака. Металлический ошейник из тонких пластин, переходящий в поводок, украшенный декоративной цепью, позвякивал в такт ее движениям, увиваясь по полу серебряной змейкой. Первым делом проверив содержимое миски, собака уткнулась мордой в свисающую руку хозяина, расположившегося в кресле, и, выпросив ласковое потрепывание по шерсти, удовлетворенно легла на пол, поглядывая исподлобья на комнату.    

С момента последнего пребывания в своей обители спокойствия и порядка что-то существенно изменилось. Улавливая незнакомый запах чьего-то недавнего присутствия, пес прошвырнулся на всякий случай по квартире и, не обнаружив никаких улик, бросил шпионские игры и забылся счастливым собачьим сном.

И все же подарок от солнечной канарейки-тропиканки был обнаружен в этот же день. Белоснежный конверт из потайного ящика в фамильном секретере! Атласная лента мягко соскользнула на пол, конверт оказался незапечатанным. А внутри него поблескивало увесистое золотое кольцо, украшенное восемью камнями, и засохшая веточка лаванды василькового цвета. Преемственность состоялась.



суббота, 20 октября 2012 г.

H2O

Растекались ручьи по разным сторонам, то превращаясь в неистовые океанский волны,  то расстилаясь в неподвижную зеркальную гладь холодного озера в обрамлении пастбищ, или гор. И всегда вокруг красота!

А вот родники - совсем другое дело. Они целебны, оттого что скрыты от любопытного глаза, и сами находят своего жаждущего. Но и насыщают надолго, если не навсегда.




Фиолетово-черный

Сиреневые птички, с ярко-розовыми клювами, выпорхнули из окна, и, сделав прощальный фигурный заход над домом, медленно растворились в темноте.
Повалил снег.

- Больше они не вернутся, - подумалось мне.
Но прошлую жизнь не жаль, даже фиолетово-черную.



пятница, 21 сентября 2012 г.

Тысячекратный zoom

Одним сентябрьским утром в открытое окно шестиэтажного дома, с черепичной крышей бордового цвета, влетела канарейка. Оглядевшись со сторонам, она мелкими прыжками добралась до старинного секретера с кое-где сохранившимися узорами из чеканной золоченой бронзы,  и клювом поддела секретный ящик из черепаховых пластин, придав ему инерцию движения. Ящик поддался и медленно выехал из своего пожизненного пристанища.  Солнечный свет разлился по содержимому тайника. 

Там были - коробка папирос, скрученных вручную еще в довоенное время, колода старинных карт с семиконечной золотой звездой на серебристой рубашке, губная помада, еще сохранившая свой алый цвет, и белоснежный конверт, перевязанный бежевой атласной лентой. В конверте угадывался небольшой, но увесистый предмет. 

Сделав свое дело, канарейка выпорхнула в окно. Все выглядело почти так же, как до этого знаменательного события - мерно тикали часы, приближаясь к отметке 6.15, солнечное утро медленно перетекало в комнату, сон уступал место бодрствованию.

понедельник, 3 сентября 2012 г.

Жатва

Когда-то давно, приблизительно в 14 веке, на обледенелом побережье кольского полуострова родился мальчик. Имя ему было Жатва. Ничего в нем не было особенного, за исключением горячего сердца, способного растопить холод со времен ледникового периода. В день своего совершеннолетия он взял да и прыгнул в ледяной водопад. Никто уже не чаял увидеть его живым, а он ухитрился не только не захлебнуться, но еще и выбрался в пещеру возле водопада.

понедельник, 13 августа 2012 г.

Чудо любви

Лил поздний осенний дождь. Водный поток, смешиваясь с песком и галькой, то и дело создавал веселые ручьи, прислушиваясь к которым, можно было уловить шуршащий звук камешков, перетекающих вместе с водой. В целом, это создавало ощущение звонкого хаотичного движения, беззаботного и не преследующего никакой цели, кроме как украсить этот мир своей чудесной игрой. Но чего бы все это стоило без наблюдателя? Наблюдателя, для которого эти пляшущие камешки - единственное, что разжигает в нем жизнь, роднит его с  искрами трескучего костра, гаснущими в темноте,  многоголосием  эха, теряющегося в тумане гор, неожиданно нарастающим и тотчас же исчезающим ветром... По всему видно, что это не просто наблюдатель. Все, что видит он в этом и как чувствует, стирает тонкую грань различия,  становясь плотью и кровью его, являя собой чудо любви. 

четверг, 5 июля 2012 г.

Время цыган

...и оглядываясь назад, я вижу эти белоснежные фигуры, двигающиеся в такт, отвешивающие необходимое количество поклонов вправо, влево, шаркая ножкой. Точно механические куколки в игрушечном фанерном ящичке с высоты птичьего полета. Но, с другой стороны, их движения не принадлежат времени, это и есть само время, методично отщелкивающее песчинки в бездонных песочных часах. Поэтому собственно и обвинить некого: танец, лишенный жизни, смешно воспринимать всерьез. Как, в сущности, и само время.

воскресенье, 20 мая 2012 г.

Город солнца


Колокольный звон известил город о приближении праздника. Гулкий и переливчатый, он прокатился бурлящей волной по умытым дождем мостовым, заглянул в открытые настежь подвальчики и погребки, постучался в форточки чердаков и мансардные окна крыш, и с силой взмыл обратно в небо.

Люди неспешно пробуждались, вылезая из под теплых одеял, сонно выглядывали в окна, отпивая по глоточку обжигающий утренний кофе из кружки. Солнце медленно поднималось из своей ночной колыбели, даря первые лучи, смешиваясь с кристальной чистотой прохладного воздуха, которым еще недавно дышали звезды. 

Сегодня можно отбросить все дела, выйти из привычного круга сменяющих друг друга событий и просто порадоваться жизни, даря улыбки и приветствуя тех, кому посчастливилось оказаться в городе восходящего солнца.

среда, 4 апреля 2012 г.

Ave Maria!

Шаги гулко удалялись в темноту. Холодный воздух поднимался от белоснежного мраморного пола, подмораживая ноги. Собственно, это был склеп. Не из новоделов, а вполне себе древний, со вкусом. Готические фигурки горгулий высовывались из неровных потрескавшихся стен, натужно изображая устрашающие физиономии. Напрасный труд. Единственное, что интересовало путника - невыносимая температура пола. Оглядываясь по сторонам, он искал источник хоть какого-то тепла. Керосиновая лампа! Он совсем забыл про нее.
Собрав кое-какую мелочевку по округе и соорудив ее в форме башни, чтобы лучше горело, он облил все керосином и поджег. Конструкция прекрасно запылала. С теплым воздухом, проникающим в легкие, пришли позабытые воспоминания об отчем доме. Пастушьи луга, заснеженные горы, льняные волосы девушек, простор и воля!    Как же он оказался теперь  здесь, среди неживых?

Капельки пота выступили на лбу. Перед глазами поплыли сцены казни. Ужас невосполнимости потери. 

Тогда-то он и оказался в этом мире, наложив на себя проклятие и лишившись воспоминаний. Взамен ему выдали билет на корабль-призрак. Так начались его поиски, tabula rasa. Сила, влекущая вперед, не спрашивающая и не уговаривающая, выковала дух и стойкость, неутолимость боли - подлинное жизнелюбие. Сколько жизней продолжалось это путешествие? Кто теперь знает. Главное, - ответ был найден. 

среда, 21 марта 2012 г.

Двадцать первое

Время шло, шло, шло, тихо просачиваясь мелким песком в замочные скважины, обрисовывая контуры выступающих барельефов, заполняя собой пустоты, и одни сплошные намеки, намеки, намеки.

Белый кролик устроил пикник в центре колосящегося поля. Откупорил бутылку сухого, достал благородно заплесневелый сыр, отломил по-католически хрустящий кончик белого хлеба, и взглянул наверх. В прозрачном, трепетно вибрирующем воздухе один за другим проносились золотистые бумеранги, следы чьей-то битвы не на жизнь, а на смерть. Лучи солнца безразлично бликовали в бескрайнем пространстве, показывая свою подчиненность общепринятым законам мироздания.

Вот и сказке конец - подумал кролик, и дунул на одуванчик, который тут же разлетелся десятком семян, некоторым из которых посчастливится пройти путь от зарождения до увядания.

пятница, 2 марта 2012 г.

Санта-Лючия

Припоминание себя шло отрывочно, в пол-шага. Фиолетовые занавески, шум моря, белые флажки на идально отполированной палубе карабля. Растворенное в воздухе марево соли оседает на легких, консервируя внутренности. Солнце беспощадно жарит поверхность водной глади, запутываясь и играя тысячью зайчиков в морской пучине.

Новый день обогащает картину лишь танцем быстроходных и оптимистичных дельфинов, играющих в свои озорные игры. Но суши пока не видать. Путешествие в поиске географических открытий взывает к терпению и ничем не подкрепленной надежде на то, что исследовательский интерес держится рука об руку с чем-то, что вскоре предстоит узнать.

Морские тапочки из хлопка поменяли темно-синий цвет на бледно-голубой, с каждым днем теряя видимые очертания в пространсте, все более приближаясь по моллекулярному составу к окружающему бескрайнему соленому пространству.

четверг, 23 февраля 2012 г.

Аэро-порт

Песочных дел мастер пригладил морщинистой сухой рукой аккуратно подстриженную белую бороду, хитро сощурил молодые, полные озорства, глаза, и, закинув руки за голову, негромко засвистел: "вдруг, как в сказке, скрипнула дверь..."

Тем временем, пробираясь по многокилометровым подземным норам, суетясь и подпрыгивая на ходу, к заветному выходу приближалась мышь. Шерсть ее была несколько взлохмачена от многочасовых недосыпаний, лапы горели, а чувствительный кончик носа был натренирован на улавливание самых отдаленных запахов.

Ушки ее вслушивались в бесконечное пространство лабиринта, вбирая в себя каждый квадратный сантиметр воздуха, а маленький рот молчал, да, молчал, поскольку должен был донести до мастера все, что касалось лабиринта.

Тут у мыши впереди забрезжил источник света. Она резко сбавила ход, осознавая завершение многодневного путешествия, оглянулась назад, в полумрак пройденного пути. Остановилась. Хотелось растянуть мгновения триумфа, побыть у финишной ленточки еще чуть-чуть, прежде чем выйти на свет.

Глубоко вздохнув и благословив судьбу, она вышла из лабиринта.

суббота, 11 февраля 2012 г.

Комета


И без того пасмурный день обдало прохладой приближающихся сумерек. Все вороны разлетались по своим гнездам, гаркая в бескрайнее пространство темнеющего на глазах неба.

Новый день был совсем близко.
Только бы перебежать горизонт по едва различимому млечному пути, не соскользнуть со света пламенеющей звезды, оставляя за собой дымящийся от ожогов след, чтобы в последнюю секунду раствориться, догорая и падая, в новорожденном сиянии утреннего солнца.




понедельник, 16 января 2012 г.

Черное золото

В одном средневековом замке с горящими факелами и гулкими мощеными улицами жил Герцог. Он был русского происхождения, поэтому фамилия ему досталась  родовая - Островский.

За непостижимый и гордый нрав в народе его прозвали Остров. Было и еще одно обстоятельство. Его никто никогда не видел, поскольку жить он предпочитал в башне из черненого камня, внушительно возвышающейся над поселением.

Башня была абсолютной круглой, без единого скоса или скола. Можно сказать, идеальная. Но это все, что местный люд знал о внешнем проявлении своего господина.
Заглянем же внутрь.

В просторно обставленных комнатах пылились гобелены со всего света, пестрые ковры и кальяны выдавали в хозяине башни любителя восточного образа жизни. Кое-где на стенах были развешаны искуснейшей работы мечи, перекрещенные и скрепленные гербом в знак перемирий. Герб у Герцога был тоже любопытный - два льва, впряженных в колесницу, которой правит, стоя во весь рост, греческий великан Антей.  

Каждый день, ровно в полдень, широкие позолоченные двери гостиной открывались, настенная кукушка выкрикивала положенное количество "ку", и на пороге появлялся властитель дум. Небрежно обернутый леопардовой мантией, он траурно выступал по направлению к богато накрытому столу. Ритуально скидывая пестрый покров, садился за стол, с отвращением, граничащим со скукой, взирая на яства. Все хотелось чего-то новенького, неизведанного. Ограничивало только одно - башня - свидетельство и гарант его высокого положения.

Однажды ночью Герцог поднялся со своей королевской тахты с бордовым балдахином и позолоченными кистями и покинул город.

Бушевала гроза, ломая деревья и срывая крыши домов. Люди затаились за толстыми стенами, прислушиваясь. Вдруг раскатистый удар молнии сотряс землю, от страшного треска заложило уши. Тревожно зазвонил колокол, но было уже поздно. Языки пламени объяли башню-исполина, не оставляя ни единого шанса на спасение.

Он снова стал свободен.

среда, 11 января 2012 г.

Новогодье

Святки подходили к концу, и все, что интересовало вопрошающих, уже было нанесено пунктирной линией простого карандаша на белое полотно будущего.

Однако, оставался последний, но, возможно, самый насущный вопрос - существует ли дед Мороз (он же св.Николай), а если да, то где он?

С елки обсыпался прошлогодний шуршаще-блестящий снег, с причудливых небесных саней дождем капал растаявший на глазах морозный узор, а по всему полу - разбросанные рождественские подарки и пестрящие атласные ленточки от коробок. Дух праздника еще прятался в шоколадных печеньях, в пряных ароматах карамелизованных яблок, но по всему было видно - прямого ответа на заданный вопрос не поступило.

Новостей пришлось ждать не более часа. В дверь постучали, и на пороге, стряхивая волшебный образ, появился человек.