Она переваливалась с одной перепончатой лапы на другую, кряхтя и поторапливая саму себя. В расширенных зрачках бегущей методично отщелкивался пройденный километраж. Утка пробежала довольно много: преодолела и хвойный многовековой лес, и переплыла через озеро без конца и без края, оставила позади одичавшие поля и покрытые пеплом горы.
Казавшийся таким далеким и недостижимым, свет маяка, тем не менее, неумолимо приближался навстречу отважной утке, излучая солнечное сияние в любое время дня и ночи. Нарастающий шум набегающей волны и крики белоснежных чаек отчего-то заставляли сердце чаще биться, рождая трепетное ожидание чего-то особенного.
Коренастые утячьи лапы уже не чувствовали почвы под ногами, когда наконец-то! Во всей своей сорокаметровой красе возник белокаменный маяк. Грандиозная постройка, казалось, посылала воздушный поцелуй прямиком из средневековья.
Перед клювом, сжимавшим билетик из тончайшей пергаментной бумаги, напоминавшем соколиное перо, оказалась маленькая облезлая дверца, зато выкрашенная в ягодно-красный цвет.
Утка для приличия задержалась около двери, потоптавшись на месте, и выдохнув, постучала. Дверь тихонечко приоткрылась, и из проема шириной в мышь высунулась рука, молниеносным движением выхватившая билетик и взамен сунувшая в не успевший еще закрыться клюв утки бумажный конверт.
Ого! Вот это реакция! - подумала утка, выплевывая конверт. Внутри оказался самый обыкновенный медный ключ, слегка потемневший от времени и, судя по всему, от хранения в сыром месте.
Нельзя сказать, что это обрадовало нашу путешественницу - она-то думала, что ее цель - попасть непосредственно в маяк, через красную дверцу, по входному билетику, выменянному по случаю у заезжего дрессировщика тигров. Ан нет!
Из последних сил совершив круговой променад вокруг маяка и убедившись в отсутствии какой-либо другой двери, а тем более с подходящей скважиной, утка плюхнулась на пыльный приступочек маяка и, распушив для тепла перья, заснула.
А снилась ей всякая путаница - то говорящие камни, то выпрыгивающие из моря болтливые рыбы, то маленькие человечки-гномики, водящие вокруг нее хоровод.
Проснувшись еще до восхода солнца, утка подняла мордочку вверх и увидела, что маяк передает какие-то сообщения прерывистыми световыми сигналами в сторону моря. Она подползла к краю скалы - где-то вдали, пробиваясь сквозь туманную дымку, огромный лайнер отвечал маяку на том же непонятном языке. Задумчиво наблюдая всю эту красоту, утка неожиданно для себя почувствовала нарастающую неизъяснимую нежность и к маяку, и к далекому кораблю, как-будто что-то давно знакомое и позабытое, по-домашнему родное и любимое вновь вошло в ее жизнь, разлившись теплом в ее красной грудке, удивительным образом вселяя спокойствие и уверенность в грядущем. Утку вновь потянуло в сон, и открыла она свои глазки только ближе к полудню.
Обстановка неуловимо поменялась, или это дневной свет преобразил вчерашний пейзаж? Теперь стало видно окрестности - небольшая уютная деревенька рядом, праздно разгуливающие разноперые куры, дорожная пыль и повсеместно растущий подорожник. Ничего особенного, кроме, пожалуй, одного - она нашла свой дом.
Тут до утки дошло, что за ключ у нее в руках.
А маяк продолжал свою круглосуточную работу - сигнализировать тем, кто ищет свой берег.
Перед клювом, сжимавшим билетик из тончайшей пергаментной бумаги, напоминавшем соколиное перо, оказалась маленькая облезлая дверца, зато выкрашенная в ягодно-красный цвет.
Утка для приличия задержалась около двери, потоптавшись на месте, и выдохнув, постучала. Дверь тихонечко приоткрылась, и из проема шириной в мышь высунулась рука, молниеносным движением выхватившая билетик и взамен сунувшая в не успевший еще закрыться клюв утки бумажный конверт.
Ого! Вот это реакция! - подумала утка, выплевывая конверт. Внутри оказался самый обыкновенный медный ключ, слегка потемневший от времени и, судя по всему, от хранения в сыром месте.
Нельзя сказать, что это обрадовало нашу путешественницу - она-то думала, что ее цель - попасть непосредственно в маяк, через красную дверцу, по входному билетику, выменянному по случаю у заезжего дрессировщика тигров. Ан нет!
Из последних сил совершив круговой променад вокруг маяка и убедившись в отсутствии какой-либо другой двери, а тем более с подходящей скважиной, утка плюхнулась на пыльный приступочек маяка и, распушив для тепла перья, заснула.
А снилась ей всякая путаница - то говорящие камни, то выпрыгивающие из моря болтливые рыбы, то маленькие человечки-гномики, водящие вокруг нее хоровод.
Проснувшись еще до восхода солнца, утка подняла мордочку вверх и увидела, что маяк передает какие-то сообщения прерывистыми световыми сигналами в сторону моря. Она подползла к краю скалы - где-то вдали, пробиваясь сквозь туманную дымку, огромный лайнер отвечал маяку на том же непонятном языке. Задумчиво наблюдая всю эту красоту, утка неожиданно для себя почувствовала нарастающую неизъяснимую нежность и к маяку, и к далекому кораблю, как-будто что-то давно знакомое и позабытое, по-домашнему родное и любимое вновь вошло в ее жизнь, разлившись теплом в ее красной грудке, удивительным образом вселяя спокойствие и уверенность в грядущем. Утку вновь потянуло в сон, и открыла она свои глазки только ближе к полудню.
Обстановка неуловимо поменялась, или это дневной свет преобразил вчерашний пейзаж? Теперь стало видно окрестности - небольшая уютная деревенька рядом, праздно разгуливающие разноперые куры, дорожная пыль и повсеместно растущий подорожник. Ничего особенного, кроме, пожалуй, одного - она нашла свой дом.
Тут до утки дошло, что за ключ у нее в руках.
А маяк продолжал свою круглосуточную работу - сигнализировать тем, кто ищет свой берег.
